О боже... Он подарил мне его... Этот дневник. Сначала, мне показалось, что это большая книга, как старинный фолиант. Конечно, мечтай, Моргана. Он подарил это тебе, чтобы ты его помнила, чтобы делили вместе воспоминания одни на двоих. Я нахмурилась, ставя точку на записи. Она любила этого наивного молодого итальянского парня. Да, он такой молодой, ну, и я тоже. Только... что скажет мое окружение под знаком Вольтури. Не зказать, что это моя семья, но... я их уважаю. Статный клан. Чистота крови. Так, тут я немного задумалась о своей бессмертной жизни. Дневник. Ну, я и пишу в нем. Уха-ха. И значит, мне нельзя показывать его своему возлюбленному. Но скоро это расскроется, и ох, ему будет очень плохо. Они убьют его, я чувствую. Нужно ставить точку. Немедленно. Пока мы совсем не погрязли во лжи. Сегодня мы с ним опять встречаемся, украдкой. И это так невинно, если учесть то, что мне иногда приходится и я даже вру себе: "Мой папа, Аро, не очень любит, когда с кем-то встречаюсь, и убегаю, не предупредив." И я постоянно от него прячусь, под покровом ночи. Но я никогда...мы встречались с ним, когда было пасмурно, я редко выходила на солнце. А когда было солнце, то я отправляла ему записочки, что у меня недомогание, и не могу с ним встретиться. Так, все. Мне пора. Надо еще встретиться с любимым. Ох уж эта любовь. Я могу назвать ее запретной. Я поставила точку в дневнике, и добавила в конце маленькую завитушку.

Конец первой записи.

Ммм... черт. Я почти попалась, гм...с поличным. Боже, меня подозревает сам Аро, как бы ужасно это не звучало. И я станавлюсь параноиком. Я стала чаще оглядываться, и видеть две пары глаз: кроваво-красные и теплого шоколада. Я любила эти теплые глаза, и еще я хотела его обратить. Но я не смогла. Я не хотела, чтобы и его глаза были глазами цвета убийств. Это жестоко. Я нахмурилась, пытаясь припомнить еще некоторые моменты, произошедшие со мной. Вот, еще сегодня особенная ночь... Ночь открытия тайн. Хоть бы все прошло отлично, и мы были бы вместе. Нет, этого не будет, никогда. Я знаю, я чувствую. Поэтому, я пишу сюда последний раз, ибо если меня не будет, или я уйду, вряд ли мне будет спокойно писать там, где везде есть глаза и уши, которые донесут. Сейчас вечер, и я думаю, что могу встретиться с ним...или подождать.. только чего ждать? Смерти? Нет, лучше сейчас. Быстро мучительно. Первый раз моя попытка провалилась, зато я была с Ним. Теперь, меня ждет вторая встреча за день. Хочу сказать, попробовать сказать ему ВСЁ. Я чуть не сошла с ума от отчаяния, поэтому, поставила точку, и положила дневник во внутренний карман плаща. Хочу, чтобы хоть что-то было от него со мной. Рядом с сердцем, даже если оно не бьется.

Конец второй записи.

Прости меня, я вампир. Чертов вампир, помешанный на чистоте крови. И я никогда не забуду, если смогу...тебя. Они тебя убили. А я стояла и смотрела, как тебе делают больно. Они уличили меня. Но, я же не говорила... мы никогда не говорили с тобой обо мне, никогда. Я сейчас уже кусаю локти, и собираюсь бежать, потому что..они меня изгнали, и пока есть время, я хочу излить сюда всю свою боль. Больно терять любимого человека, на твоих же глазах, нет, я не хотела смотреть. Они меня заставили. Но сначала обвинили во всех тяжких, и сказали, что изгоняют меня. Уж больно надобно сидеть с ними и подчиняться глупым законам. Но закон крови это закон крови, и я его чту. Я отложила карандаш, смотря на страницу с записями. Ой, я кажется задумалась так, что не заметила, как изрисовала страницу. Пыталась даже улыбаться, но меня жгла эта адская агония боли, меня разрывали на куски и давили что есть силы, и хотелось умереть, задохнуться и не видеть осуждающе-понимающего взгляда Аро и его придворных. Так, кажется сюда кто-то идет. Я убегаю.

Конец третьей записи.

Просто всего лишь каких-то несколько лет, и это значит, что я смогла без боязни и боли открыть этот дневник, который так и напоминает мне о тех жутких временах. Теперь я кочевница, и никакого удовольствия мне это не доставляет. Я вынуждена искать себе такое убежище, которое будет соответсвовать моим качествам и принципам. Ох уж эти путешествия! Сейчас я нахожусь в Испании, ее западной части, и там безумно красиво. Жаль, что со мной нет моего любимого, ему бы понравились эти места... Мои руки задрожали, и я зажмурилась, обрывая фразу, снова переживая этот приступ агонии. Прошло столько лет, а на меня иногда нахлынывают воспоминания. Хотя, я иногда позволяла себе легкий флирт, но когда дело доходило до большего, я сходила с ума, и потом этот несчастный человек был растерзан мною в клочья. До убийства доходило два или три раза, после чего я сразу же исчезала из штата. Странно, ведь обо мне складывался у людей такой образ, что становилось смешно до абсурда: высокая, статная дама, у которой волосы цвета воронова крыла и идеальное тело для тех времен. Усмехаюсь сама себе. Лично я вижу в себе только монстра.
Сейчас на улице легкие сумерки, и я сижу в парке, в котором уже достаточно темно для человеческих глаз, но не для моих. На меня странно косятся: такая красивая девушка, в сумерках, и еще что-то вдобавок строчит. Я ставлю точку, и закрываю книгу-дневник, нежно проведя рукой по обложке, ухожу в ночь.

Конец четвертой записи.

Поздний декабрь. Преддверие Нового года. Я теперь живу в западной части Аляски. Я все еще пытаюсь найти такое место, которое было бы по душе только мне. Но я не могу. Меня тянет обратно в Вольттеру. Как говорят смертные: "время лечит", а моем случае "калечит". Если даже я там буду проездом, меня превратят в кучку маленьких Морган. Я усмехнулась своим мыслям, обращаясь мыслями к помещению. Я сняла маленькую уютную комнатку на окраине городка. В этом домике еще живет одинокая пожилая женщина. О, нет. Что ты. Я бы не хотела ее убивать ради пищи. Я просто скрашу ее одиночество, ведь мне тоже одиноко, и мы, вероятно, друг друга понимаем. Осматриваю комнату, и улыбаюсь этой женщине, которая сидела возле камина и пила чай. Она мне что-то сказала по поводу того, что уже слишком поздно, и мне пора завязывать писать что-то в странной книженции и присоединяться к ней пить чай. Я хихикнула, думая том, что с ней будет, узнай она о том, что я предпочитаю пить. Все более или менее налаживается, и я сюда пишу, потому что мне тебя не хватает, и сейчас я делаю доброе дело, помогая этой женщине, считая что хоть что-то искуплю в своей вечной жизни, и может быть на моей улице будет праздник. Я целую тебя, и прощаюсь с тобой опять на неопределенный срок, поэтому не скучай. Я поставила точку, и пометила эту страницу, потому что эта запись будет в моей душе теплой, и я втижу, как легко на душе этой женщине.

Конец пятой записи.